Блог

Викинги и прочая лавинавская тематика не оставляют нас даже во время работы. Сегодня я пришёл рассказать вам о некоторых документах, которые мы обнаружили (вроде как) достаточно давно, но пристально начали изучать только сейчас.

Первая же особенность, которая их роднит, выглядит так: они написаны на обычном праругинском конца первой IV-V веков нашей эры, но! старшим фуѳарком. Чем это необычно? Тем, что к данному периоду старший фуѳарк вышел из употребления почти полностью, уступив место младшему. И если младший использовался для записей повсеместно, а владел им каждый мало-мальский умеющий читать и писать человек, то со старшим всё было далеко не так просто.

В те времена его знали всего лишь два класса людей. Образованная элита, которая вела на нём деловую переписку (и писала нечто вроде научных трудов) и… ворожеи! Которые использовали эти самые руны для гадания и не только. Обычному, заурядному человеку руны старшего фуѳарка не были понятны.

Таким образом, человек, написавший эти документы, происходил из семьи ярла, не меньше. Утверждать, кто именно это был, пока не берёмся, но можем привести примеры того, о чём он писал.

• обычаи, связанные с гигиеной и различные рекомендации (без шуток!);
• татуировки (до этого времени мы лишь могли предполагать, что они были в ходу на территориях Лавинавии);
• языковые и культурные различия разных лавинавских племён;
• системы гадания и прочие магические вещи;
• рунические стихи (англ. rune poem).

О последних чуть подробнее. Рунический стих — это стих, в котором каждая строфа начинается с названия той или иной руны и объясняет его значение. Предположительно, такие стихи использовались как мнемонические, для облегчения запоминания порядка рун в алфавите.

В общем, я думаю, вы уже поняли, чего от нас можно ожидать в ближайшее время. Оставайтесь на связи!

Сейчас я расскажу о самой неприятной мелочи в жизни современного джеарта. Это даже не транспорт, в который мы стоя совершенно не влезаем; и не одежда, в которой нас обязывают ходить (придуманные кем?) правила приличия, хоть находиться в ней нам и не совсем комфортно. Наш главный бич — печатная продукция и экраны.

Весь прикол, так сказать, в метамерии. О ней вы можете больше почитать по ссылке (https://ru.wikipedia.org/wiki/Метамерия_(цвет)), а я поясню быстро и вкратце. Возьмём, например, человека — у него есть в глазу три типа колбочек, которые определённым образом реагируют на излучение с той или иной длиной волны. На монохроматический источник излучения (пускай жёлтый) эти колбочки дадут определённый отклик, который человеком воспримется как жёлтый. Но можно в то же время взять какие-то другие источники излучения (красный и зелёный), и скомбинировать их так, что колбочки на это смешанное излучение отреагируют ровно так же, как и на просто жёлтый. Излучение разное, а цвет воспринимается человеком один и тот же.

Проблема, как вы можете понять, в том, что колбочки джеартов и людей «настроены» на разные длины волн, и потому комбинация интенсивностей, вызывающая у человека ощущение жёлтого, у джеарта вызовет хоть и нечто близкое, но не тот же цвет. А теперь внимание: почти вся печатная продукция до недавнего времени была сделана из расчёта именно на человеческую (альвы и дверги туда же) метамерию. Например, известная всем система CMYK.

Экраны? То же самое! Массово использующийся RGB тоже разработан именно для человеческого глаза. Конечно, интенсивность компонентов в мониторе сейчас легко можно перенастроить, это не так уж сложно — но здесь возникает ещё одна проблема. Глаз джеартов чувствителен также и части т.н. «ультрафиолетового» спектра — к тем длинам волн, которые человеческий глаз не воспринимает в принципе. Синие светодиоды в RGB-модели светят на длине волны ~470 нм; фиолетовые цвета (от 380 до 470 нм) могут быть образованы с помощью добавления красного (опять метамерия, привет). Ничего ниже 380-390 нм человеческий глаз не видит, а вот джеарты — вполне себе, почти до 300-310 нм.

И чо делать? Ответ вроде бы прост: либо добавить ещё один светодиод, либо вместо синего поставить что-то более ультрафиолетовое. Но откуда брать этот ультрафиолетовый сигнал? Это ведь нужно дополнительно кодировать его, переделывать матрицы фотоаппаратов…

Разумеется, эти все технологии уже существуют. Но они мало востребованы, сложны в производстве — и потому стоят неплохих таких денег. Возможно, когда-то четырёхканальные RGBU-системы станут распространены повсеместно (и прогресс медленно, но идёт в эту сторону), а пока что довольствуемся тем, что есть.

(на фотографии сравнение цветочувствительности колбочек людей и джеартов. Люди — сплошным, джеарты — пунктиром)

Песнь о странной любви.
«Sabañ. Движение»

Воинов хелши поют — а я так пою о дороге,
Длинной и светлой, согретой желтейшим солнечным кругом,
Щебет где птиц и роса — неспешно течёт та по травам,
Ветер шуршит здесь в листве и вдаль убегает проворно.
Слышали мы о народах, к северу ближе живущих,
Море меж нами и ними лежало; глубокое море —
Кто был бы смел? Отважен и храбр… безрассуден настолько,
Чтобы его переплыть? Из джеартского племени вряд ли
(Знаю) такой бы нашёлся; но люди — иные. И раньше
Было, что нас они удивляли. Сейчас — и подавно.

«Ἆρ’ ἀπὸ τοῦ Βορρᾶ ἐστέ? — Вы с севера прибыли, верно?» —
Друг мой спросил так у светлогривого рослого мужа.
«Ἐσμέν, — кратко ответил тот; малость помедлив, прибавил:
Φόλλοι ἐσμέν. Καὶ Ῥετσᾱνοί», — головою качнул и
На русошёрстных друзей указал он рукою. Фолы?
Те же… речане? Имён мы таких никогда не встречали.

«Ради чего переплыли глубокие бурные воды?» —
Мне их хотелось спросить. Но ведомо также мне было —
Спросит Судья их о том же. И сердце во мне так сказало:
«Малость смогу я ещё потерпеть». И не обмануло.

Солнце поднялось на небо и вверх, в облака, устремилось,
Спряталось в них, где виднелись ещё Азура следы, и
Зёрна песка осветило, блестевшие в комьях земли. Наш
Путь был готов завершиться: запах древесного дыма
Тихо об этом шептал нам. Негромкий, еле звучащий
Отзвук глухих голосов, где всё, даже больше, смешалось:
Радость и горе, скорбь и надежда, тревога и ясность
Сердца — и звонкие, яркие, тесные, странные звуки
Я уж не спутаю точно ни с чем. Никогда — знаю точно.

Вот! — приближаются лица. И много средь них мне знакомых;
Люди же наши, здесь вдруг стольких увидав, и снова
Разом испуганно сникли. Забавно, но я не виню их:
Обликом нашим хоть мы и безмерно гордимся, но знаем:
Острые когти и длинных клыков белизна как альвам, так
Людям и двергам кричат: «здесь опасность!» И ведь они правы.

Голос Судьи! Звучит так, подобно игару^[1]Iɠār (дж.). Джеартский музыкальный инструмент, напоминающий рожок., рычанье
Глотки его. Услышав же, все расступились тотчас — а
Он подошёл. «Τίνες ἐστέ? — И кто вы такие?» — спросил он.
Люди же вовсе смутились — а после храбрейший их молвил:
«Δήμω γ’ έκ τοῦ Βορρᾶ ἐσμέν. Ὅδε Φολλάνδρες καὶ
Ἄνθρωποι ἐκ Ῥετσᾱνῶν λᾱοῦ», — дважды запнувшись.
«Ἀλλ’ ἐπὶ τῷ τὸν λάβρον καὶ ταραχώδην πόντον,
Ὦ ἄνδρες, διαπεπλεύκατε?» — новый вопрос Судья задал.
«Ради чего переплыли глубокое бурное море?»
Больше былого смешались они и как онемели:
«Ναῦς ἡμῶν…» — только это смогли мы в словах их расслышать.
«Οὐκ ὀρθή ὁδός…» — это от мужа с гривою буйной
Нам донеслось. «Корабль же наш… путь неверный», — звучали
Речи такие из уст их. И тут вдруг Судья улыбнулся.
«Вижу, что отдых им нужен, — к нам на сей раз обратился, —
Вас я прошу об услуге: наших гостей отведите
К водам горячим и там хорошенько отмойте. Считайте:
Новых друзей Азуршерх к нам привёл. А нашим друзьям, как
Ведомо всем, не стоит нуждаться ни в чём». И я знаю:
Прочим, быть может, поспорить хотелось, но кто бы решился?

Ведь, как известно, гортанью Судьи слова извергает
Стаи небесной вожак —
Благословенный Азур.

Делюсь с вами очередным радостным событием! Буквально позавчера товарищ, живущий в Снеландии, прислал мне книгу.

Вся Поэтическая Эдда. В оригинале. Со внушительным предисловием и комментариями (на снеландском, но это мелочи). Короче говоря, я её уже два дня не выпускаю из рук =D

Текст приведён к современной снеландской орфографии (для удобства современных же читателей), так что читаться он должен не совсем так, как написано. Я попробовал зачитать вслух первые четыре стиха с реконструированным произношением 10 века — вроде получилось ничего.

• 

• 

• 

Сегодня я расскажу вам, что бывает, когда переоцениваешь свои силы. История проста: мы с Зэаром переводим следующую часть «Песни о странной любви», большая часть которого написана гекзаметром. И вместо того, чтобы нормально разбить работу на несколько дней, решили сделать всё нахрапом: писать гекзаметры на рецинском легче лёгкого ведь, правда?

Так вот, оказалось, что нифига подобного. Мало того, что само по себе это занятие достаточно изнурительное и неблагодарное, автор «Песни» делает вставки на эллинском, фолском и праречанском. Ну и что, казалось бы? А то, что форма классического эллинского гекзаметра (которой автор пользуется) основана на чередовании не ударных и безударных слогов, а кратких и долгих. Классический джеартой так делает тоже, а остальные два языка тоже в поэзии различают долготу слога, так что их он встроил вполне естественно.

Современный рецинский так не умеет, вот в чём загвоздка. И потому соединение «рецинского гекзаметра» с настоящим вызывает… некоторые вопросы и неурядицы. Мы в итоге придумали, как это можно сделать максимально безболезненно; возможно, посвятим этому отдельный пост. А пока держите самое начало — то, что мы уже успели перевести.

Воинов хелши поют — а я так пою о дороге,
Длинной и светлой, согретой желтейшим солнечным кругом,
Щебет где птиц и роса — неспешно течёт та по травам,
Ветер шуршит здесь в листве и вдаль убегает проворно.
Слышали мы о народах, к северу ближе живущих,
Море меж нами и ними лежало; глубокое море —
Кто был бы смел? Отважен и храбр… безрассуден настолько,
Чтобы его переплыть? Из джеартского племени вряд ли
(Знаю) такой бы нашёлся; но люди — иные. И раньше
Было, что нас они удивляли. Сейчас — и подавно.

«Ἆρ’ ἀπό τοῦ Βορρᾶ ἐστέ? — Вы с севера прибыли, верно?» —
Друг мой спросил так у светлошерстного рослого мужа.
«Ἐσμέν, — кратко ответил тот; малость помедлив, прибавил:
Φόλλοι ἐσμέν. Καί Ῥετσᾱνοί», — головою качнул и
На русошёрстных друзей указал он рукою. Фолы?
Те же… речане? Имён мы таких никогда не встречали.