[1]стандартная транскрипция köβ̃ėni dünjoβlėði, «воспоминания волколака»;
Когда я обрастаю шерстью, мои чувства меняются.
Мои глаза видят иначе.
Мои уши слышат тихий ветер.
Запахи окружают меня и укутывают.
Мысли истончаются и опадают, слабыми отзвуками отдаваясь в голове.
Мне было не больше десяти, когда я превратился в первый раз. Воспоминаний о том случае… ничтожно мало. Не думаю, впрочем, что тогда это особо отличалось. Я попробую объяснить.
Человек вопит и скулит от боли, стоит лишь сломать ему палец. Что стоит сказать о тех страданиях, которые испытывает волколак? За ничтожные мгновения его тело искажается; руки и ноги меняют свои очертания, кости ломаются и соединяются вновь столько раз, сколько я и не смогу сосчитать. Этот жуткий хруст я слышу каждый раз.
Но Боги, зная о слабости живой плоти, поступили мудро. Чтобы боль не свела тебя с ума, они поселили в твоём сердце восторг — кипящий огонь, в сиянии которого любой другой светоч меркнет. Страдания и радость смешиваются в твоей груди, и приносят неожиданное равновесие, чистоту и ясность рассудка.
Его отсутствие.
В моём племени меня называют Брюнвэнном[2]в оригинале brünwɨnnoʰ «белогрудый», от прабет. *brusū, brusn- «грудь», *windos «белый».. За его пределами мало кто знает, откуда взялось это имя.
В своём роду я первый такой за несколько поколений. Говорят, прапрадед мой тоже мог оборачиваться лисом, но вряд ли кто уже сможет это проверить. Не так уж много лет прошло, но то, что раньше считалось благословением, стало проклятием. Я очень хорошо помню недоверчивые, полные недоумения взгляды, от которых хотелось спрятать голову подальше в плечи.
Когда мне было мало лет, я часто убегал в леса. Сперва я бродил там один, а после нашёл и похожих на меня. Вернее, совсем непохожих.
Роднило нас только то, что мы все обладали человеческим умом, скрытым под толстым слоем меха. Но если я принял свою особенность как нечто неизбежное, простую, хоть и странную часть меня, то остальные сделали самих себя идолами. Они так кичились своим звериным обликом, что неизбежно начинало казаться, будто бы это всё, что у них есть — всё, что у них осталось. Как оказалось, я был почти прав.
Но я и благодарен им. Они помогли мне перестать бояться. Они научили меня многим вещам: как отделять человеческий разум от звериных стремлений; как правильно идти по следу и слышать звуки. Но важнее всего то, что даже Боги не смогли превзойти тех сил, которые они дали человеку. Каждое новое превращение притупляет чувства: сперва почти неощутимо, но затем всё более явственно. Будь человеком — или зверем — как можно дольше, чтобы, желая ощутить снова первоначальный восторг, не разрушить своё тело бесконечными обращениями и не впасть в безумие.
Русский 
English (UK) 
Українська