Sabañ. Движение

A song about strange love.
«Sabañ. Движение»

The Helshi sing of warriors - and I sing about the road,
Long and bright, warmed by the yellowest circle of the sun,
Where birds chirp and dew flows slowly through the grass,
The wind rustles here in the leaves and quickly runs away into the distance.
We have heard about peoples living closer to the north,
The sea lay between us and them; deep sea -
Who would be brave? Brave and courageous... so reckless
To swim across it? Hardly from the Djeart tribe
(I know) someone like this would be found; but people are different. And before
It happened that they surprised us. Now - and even more so.

«Ἆρ’ ἀπὸ τοῦ Βορρᾶ ἐστέ? — Вы с севера прибыли, верно?» —
Друг мой спросил так у светлогривого рослого мужа.
“Ἐσμέν,” he answered briefly; After a little hesitation, he added:
Φόλλοι ἐσμέν. Καὶ Ῥετσᾱνοί», — головою качнул и
He pointed to his brown-haired friends with his hand. Fouls?
The same... rechans? We have never met such names.

«Ради чего переплыли глубокие бурные воды?» —
Мне их хотелось спросить. Но ведомо также мне было —
Спросит Судья их о том же. И сердце во мне так сказало:
«Малость смогу я ещё потерпеть». И не обмануло.

Солнце поднялось на небо и вверх, в облака, устремилось,
Спряталось в них, где виднелись ещё Азура следы, и
Зёрна песка осветило, блестевшие в комьях земли. Наш
Путь был готов завершиться: запах древесного дыма
Тихо об этом шептал нам. Негромкий, еле звучащий
Отзвук глухих голосов, где всё, даже больше, смешалось:
Радость и горе, скорбь и надежда, тревога и ясность
Сердца — и звонкие, яркие, тесные, странные звуки
Я уж не спутаю точно ни с чем. Никогда — знаю точно.

Вот! — приближаются лица. И много средь них мне знакомых;
Люди же наши, здесь вдруг стольких увидав, и снова
Разом испуганно сникли. Забавно, но я не виню их:
Обликом нашим хоть мы и безмерно гордимся, но знаем:
Острые когти и длинных клыков белизна как альвам, так
Людям и двергам кричат: «здесь опасность!» И ведь они правы.

Голос Судьи! Звучит так, подобно игару^[1]Iɠār (дж.). Джеартский музыкальный инструмент, напоминающий рожок., рычанье
Глотки его. Услышав же, все расступились тотчас — а
Он подошёл. «Τίνες ἐστέ? — И кто вы такие?» — спросил он.
Люди же вовсе смутились — а после храбрейший их молвил:
«Δήμω γ’ έκ τοῦ Βορρᾶ ἐσμέν. Ὅδε Φολλάνδρες καὶ
Ἄνθρωποι ἐκ Ῥετσᾱνῶν λᾱοῦ», — дважды запнувшись.
«Ἀλλ’ ἐπὶ τῷ τὸν λάβρον καὶ ταραχώδην πόντον,
Ὦ ἄνδρες, διαπεπλεύκατε?» — новый вопрос Судья задал.
«Ради чего переплыли глубокое бурное море?»
Больше былого смешались они и как онемели:
«Ναῦς ἡμῶν…» — только это смогли мы в словах их расслышать.
«Οὐκ ὀρθή ὁδός…» — это от мужа с гривою буйной
Нам донеслось. «Корабль же наш… путь неверный», — звучали
Речи такие из уст их. И тут вдруг Судья улыбнулся.
«Вижу, что отдых им нужен, — к нам на сей раз обратился, —
Вас я прошу об услуге: наших гостей отведите
К водам горячим и там хорошенько отмойте. Считайте:
Новых друзей Азуршерх к нам привёл. А нашим друзьям, как
Ведомо всем, не стоит нуждаться ни в чём». И я знаю:
Прочим, быть может, поспорить хотелось, но кто бы решился?

Ведь, как известно, гортанью Судьи слова извергает
Стаи небесной вожак —
Благословенный Азур.